Сто братьев и сестер

В рубрике «Истории успеха» мы расскажем о том, как складывается жизнь бывших воспитанников норильского детского дома. Своими историями они поделились на встрече выпускников.

Может ли казенное учреждение стать для сироты родным домом? Может. Если это норильский детский дом. Такой вывод я сделала, пообщавшись с его выпускниками в дружеской неформальной обстановке. Вообще–то, ко всякого рода официальным торжествам я отношусь скептически. Им, как ни крути, свойственна определенная натянутость, и реальную картину жизни они вряд ли отображают. Но, познакомившись с бывшей воспитанницей детдома Марией Ионкиной, которая назвала свою дочку Аленой в честь воспитательницы Алены Валерьевны Урсулян, я поняла, что нынешняя встреча — совсем другой случай.
Скажем, как объяснить тот факт, что восемнадцатилетний Денис Зверев, два месяца как покинувший детский дом, ежедневно после работы приходит сюда «чаи гонять»? Только тем, что здесь ему хорошо, здесь — его родной очаг. И я увидела счастливых, искренне любящих и ценящих друг друга людей. Все, с кем мне довелось поговорить, как один признавались: неизвестно, как сложилась бы их судьба — получили бы они образование, имели бы жилье, хобби, верных друзей, правильную мотивацию, надежду на счастливое будущее, если бы в свое время не попали в надежные руки.

Максим Тунда:
– Я — выпускник 2003 года. Можно сказать, один из первых. Время сложное было. Потрепали мы тогда нервы нашим воспитателям. Сейчас вспоминаю, какими мы были дерзкими, неуправляемыми, и преклоняюсь перед ними. Чем старше становлюсь, тем больше осознаю всю сложность и важность их работы. Понимаю, что моя жизнь сложилась как надо только благодаря их усилиям. И уважаю их с каждым годом все сильнее.
Приятно, что спустя столько лет, приходя в детдом, я вижу знакомые лица, узнаю, что не опустили педагоги рук, не разочаровались в профессии, продолжают трудиться.

 
Максим: «Татьяна Васильевна, Алена Валерьевна, смотрите, какая у меня дочурка»

Смотрю на нынешних воспитанников — а они не такие, как мы: более серьезные, что ли, четко знают, чего хотят, и это вселяет уверенность в том, что все у них будет хорошо. Даже лучше, чем у нас.

Кирилл Дмитриев:

Кирилл. 2010 год

– В 2009 году, мне тогда было 12 лет, родителей лишили родительских прав. И я попал в детский дом. Выпустился в 2014–м, город мне выделил однокомнатную квартиру. Я никогда не стыдился того, что жил в детдоме, наоборот, гордился и горжусь этим. Ведь здесь живут и работают лучшие люди — добрые, творческие, с интересными и сложными судьбами. И время, проведенное здесь, — самое лучшее.
Конечно, хорошо, когда у тебя есть любящие мама и папа, которые несут за тебя ответственность. Но когда родители таковыми являются лишь на бумаге, то оказаться именно здесь — большая удача. Все ужасное, что порой показывают по телеку про детские дома в других российских городах, к нашему не имеет никакого отношения. Здесь я ни в чем не нуждался — нас отлично кормили, я модно одевался, ездил на море, увлекся музыкой. Я всегда чувствовал заинтересованность и заботу. И то, что мы все — одна семья, это не пустые слова. Здесь все реально друг за друга горой, ты — часть большого братства.

Кирилл читает рэп собственного сочинения: «Спасибо, воспитатели, не зря вы нервы тратили».

Всему, что я умею, я научился здесь. И сегодня, живя самостоятельной жизнью, знаю, что мне здесь рады, я всегда могу обратиться за помощью и поддержкой и к педагогам, и к тем, с кем вместе учился.

Надежда Бакстова:
– Своего папу я вообще не знала. Маму не помню, она рано умерла. В детский дом я попала, когда мне было восемь. До этого несколько лет жила в приюте, в интернате. Потом, узнав, что у меня есть брат и он находится в детдоме, попросила и меня перевести сюда. Мне пошли навстречу, и я наконец–то обрела семью, которой у меня никогда не было.

Надежда. 2009 год

Не все, конечно, было гладко. И плохо учились, и ссорились, и даже сбежать хотели... Мечтала выпуститься поскорее и жить как душа пожелает. А покинув детский дом, поняла, что теперь мне не хватает тепла...
Не каждому я могла и могу сказать, что воспитывалась в детском доме. Обыватели как порой думают: если детдомовская, значит, социально не устроенная, пьющая, гулящая и так далее. И не хочется никого переубеждать, пусть считают, как хотят. Главное, мы — те, кто жил здесь, знаем, как все было на самом деле и какими мы стали, и можем этим гордиться.
Мой муж Александр — тоже воспитанник норильского детского дома. Саша в детстве был хулиганом, плохо учился, дома не ночевал. Маму, видимо, именно из–за его асоциального поведения и лишили родительских прав. Когда он попал в детский дом, никто и предположить не мог, что он может стать заботливым мужем и отцом. Мне до сих пор интересно, как он превратился в такого примерного семьянина, ведь в семье он видел прямо противоположный пример. Видимо, вопреки всему. Я ни разу не пожалела о том, что связала с ним свою судьбу. Хотя поначалу, признаюсь, опасения были.

Надежда с сыном. 9 лет спустя

Сама я ушла из детского дома в 18 лет, получила квартиру и растерялась — не умела готовить, не знала, как вести себя в быту или справляться с какими–то жизненными трудностями. Звонила воспитателям и директору по любому поводу. Они объясняли, успокаивали, уверяли, что все получится. И действительно, все получилось.
В детском доме мы ни в чем не нуждались: одежду, обувь каждый мог себе выбрать по вкусу из той, которую передавали какие–то фонды, организации, частные лица, все, кстати, только новое либо в отличном состоянии, качественное, модное. Никакого старья.
А еще воспитатели иногда водили нас в магазин — собирали человек пять–семь и говорили, на какую сумму каждый может выбрать себе какую–нибудь вещицу. В детдоме никогда не было недостатка в игрушках, мебели, компьютерной и электронной технике. У меня, например, и сотовый был, и ноутбук, и мр3–плеер. Сладостями нас задаривали, и не только по праздникам.
Живя здесь, я не чувствовала себя в чем–то обделенной. И любви хватало, и внимания, и материальных благ. Я счастлива, что являюсь частью такой большой и дружной семьи.

Мария Ионкина:
– Я замужем уже четыре года. А вообще мы с супругом вместе десять лет. Встречаться начали, когда я жила в детском доме. Ян приходил ко мне в гости, и никто не запрещал нам общаться, наоборот, воспитатели приглашали его на праздники и разные мероприятия.
Когда ты находишься в детдоме, ты все равно учишься в обычной школе, посещаешь кружки и секции, свободно гуляешь по городу, знакомишься и дружишь с «домашними» детьми. Правда, будущей свекрови поначалу не понравилось, что я детдомовская, но узнав меня получше, она меня приняла и полюбила не только как вторую половинку своего сына, но и как родную дочь. Отношения с ней у нас сложились прекрасные, такие, к каким я привыкла в детском доме — теплые, искренние, доброжелательные.

Мария с будущим мужем Яном на празднике в детском доме. 2008 год

Я неспроста назвала дочку в честь своей любимой воспитательницы — очень она мне дорога. Согласитесь, не будет мать давать ребенку имя той, кто хоть в чем–то проявила по отношению к ней черствость, равнодушие или поступала несправедливо.
Бывали, конечно, моменты, когда Алена Валерьевна меня журила — за плохие отметки или недостойное поведение, но я не обижалась. Наоборот, я видела, как она переживает за меня, и старалась ее не огорчать. К тому же на нас никто никогда не орал — разговаривали, убеждали, объясняли, но никогда не срывались на крик и тем более не опускались до оскорблений.
Видя, как ведут себя взрослые, мы, дети, брали с них пример. Я и сейчас нередко думаю: а как бы в том или ином случае поступили мои учителя? И делаю так же. И дочку стараюсь воспитывать так, как воспитывали меня.

Мария с дочкой Аленой.

Денис Зверев:
– Я не знаю, в каком возрасте попал в детский дом. Сколько себя помню, всегда жил здесь, и мне это очень нравилось. Я не хотел, чтобы меня усыновили. Даже боялся, что меня могут забрать от друзей, от воспитателей, которых я знаю, люблю. Я, кстати, и не понимал тогда, что у меня нет мамы. Она у меня была — моя воспитательница. С возрастом я, конечно, осознал, что я сирота, но не могу сказать, что я был лишен материнской заботы, семьи. Все это у меня было. И сейчас есть.

Поделки Дениса к 9 мая. 2005 год

Уже два месяца как я покинул детский дом. Пока живу в общежитии, жду, когда дадут квартиру. Мечтаю о жене и детях. Я уверен, что стану отличным мужем и отцом. Я никогда не позволю себе обидеть ребенка, бросить его, допустить, чтобы он воспитывался без меня.
Я никогда не скрывал и не скрываю, что я детдомовский. Если этот факт моей биографии кому–то не нравится, это его проблема. Детдомовский — не значит ущербный. Не было у нас никогда ни воровства, ни избиений: все, о чем я иногда слышу от тех, кто знает о жизни в детском доме лишь понаслышке, — полная чушь. У меня было счастливое детство. Я и сегодня счастливый человек: учусь в техникуме на слесаря по ремонту строительных машин, строю планы на будущее, которое, как и вся моя предыдущая жизнь, будет интересным и удивительным.

Денис (первый слева) за семейным столом.

Надежда Сидор
Фото Владимира Макушкина